Чашка

«Туман. Передо мной дорога». Тьфу… Разумеется, никакой дороги передо мной нет – разве что экзистенциальная, а экзистенциальная – это сложно, а о сложном я решил не писать.

Сегодня только о простом. Да, о простом…

Так вот, передо мной чашка. Обычная, даже заурядная. Единственное ее достоинство состоит в том, что она хорошо выполняет свою функцию – в ней налит чай, тоже обычный. Ничем не выделяющийся. Черный.

Есть у моей чашки еще одно достоинство: она стоит передо мной. То есть она вовремя, хотя и предсказуемо, оказалась рядом в тот момент, когда я решил что-то написать. Ей повезло, или мне повезло – дихотомия еще та, но теория относительности ее упрощает и сводит к тому, что повезло всем.

Сейчас чашка – мой герой. Это неплохо. Гораздо хуже иметь в героях Раскольникова, Чичикова или Воланда. О них писать, очевидно, сложнее. С чашкой – проще. Характер у нее мягкий, говорить она не умеет, на поступки – добрые или злые – неспособна. Она только то и делает, что хранит чай, о чем я уже говорил, обладает одной ручкой сбоку и рисунком собаки спереди. Хотя где перед, где зад у чашки – это опять же относительно, и тут чашка несколько строптиво проявляет свою сложность.

Но в чем сложность? В неопределенности координат? Это, как раз, неважно.

Важно: чашка покладиста, чашка молчалива, чашка никогда не откажет, чашка не требует лишнего и не дает сверх ожидаемого, чашка приятна, чашка радует глаз, чашка легка в уходе.

Чашка, словом, – это чашка.

Чашка… Ой, чай остыл!